Матвей Егорыч плеснул журналисту почти полный стакан. Тот на автомате закинул его в себя.
В этот момент спящий Андрюха вдруг медленно повел рукой в сторону папарацци, и со стола куда-то пропал его фотоаппарат, стоявший рядом. Потом братец поднял голову и подмигнул мне одним глазом.
Глава 16. О том, что жизнь продолжается, а трудностей не убавляется.
Впервые за все время своего пребывания в Зеленухах, я проснулся с ощущением какого-то странного счастья. Реально. Просто открыл глаза и понял, на душе — покой. Даже факт очередной ночевки на сеновале не казался такой уж большой проблемой. Стало почему-то гораздо удобнее.
Сено, наверное, приняло меня, наконец, за своего. Андрюха же спал нормально, не жаловался. Это только мне вечно мешала сухая трава. По крайней мере, удивительно, но она больше не пыталась забраться под одежду во всех возможных и невозможных для этого местах.
Повернул голову. Андрюхи рядом не было. Уже смылся куда-то. Выспался, наверное.
Я потянулся, перевернулся со спины на живот, а потом одним рывком вскочил на ноги. Настроение отличное, энергии целый вагон.
Скорее всего, причиной столь высокого подъёма бодрости стал предыдущий день. А вернее, то, что матч, наконец, случился, и вышло все даже лучше, чем мог бы ожидать.
Николаич остался при должности. Мы не выиграли, но и не проиграли. Отец весь вечер провел с матерью. Правда, толку от этого было пока мало, но хотя бы начало положено. Я заметил, что Аллочка весь вечер искала глазами Андрюху. Однако, братец после того, как свистнул фактическое доказательство особенных моментов прошедшей игры, исчез в стороне дядькиного дома. Мне он успел шепнуть, будто сильно устал. Мол, ночь прошла весело, но если моя мать так пьет, то не удивительно, что я пью ещё больше. Подробности Переросток снова пообещал рассказать позже, а потом свалил спать.
Соответственно, Аллочка могла крутить головой сколько угодно, Андрюхи все равно нигде не было. Но вообще, сейчас, когда одна проблема в виде товарищеского матча отпала, можно и нужно заняться более важным делами. Например, направить отца в правильную сторону. А то он сидел рядом с матерью и просто растекался лужей. Черти что, короче. Пацана всему надо учить.
Я выбрался с сеновала, прихватил во дворе полотенце и пошел на пруд. Искупался, поплавал от души, а потом потопал обратно.
Во дворе оказалось как-то слишком людно. Хотя, когда уходил, не было ни души. Теперь же на ступенях стояла сонная маман в своей очередной пижаме из перьев. Только для этой ободрали не павлина, а какого-то страуса. Госпожу Милославскую явно только что разбудили. За спиной Светланочки Сергеевны прятался Семён. Внизу, рядом с крыльцом, в выразительных позах замерли — очередная злая тетка, Матвей Егорыч и баба Зина. Переросток просто вылез по пояс в окно и, свесившись с подоконника, наблюдал происходящее.
— Я не понял. А что за летучее собрание у нас тут? — Спросил и сразу пожалел. Все присутствующие повернули головы в мою сторону с такими лицами, будто что-то произошло исключительно по моей вине.
— А вот, да! Собрание! — Выкрикнула с надрывом злая тетка. По-моему, ее звали то ли Дуся, то ли Нюся. Какая-то такая хрень.
— Жорик, — Маман с возмущением ткнула пальцем в сторону соседки, — Эта женщина утверждает, будто Семён испортил ей огород. Представляешь?
— Конечно, испортил! Ночью, гад такой, забрался и половину картохи перекопал. Так ладно бы себе набрал. Или вам…
— Тёть Нюш, у нас своя есть! — Весело крикнул Переросток.
— Есть! Осталось свистнуть и прине́сть! — Скреативила тетка.
Получается, Нюша она. Ну, почти угадал. Этак я скоро вообще всех местных выучу.
— Ты вообще, чего лезешь?! — Накинулась она на братца. — Утром вышла, на огороде половина грядок псу под хвост.
— Подождите, так почему Вы решили, что это Сенька?— Я решил, мой вопрос выглядит очень даже логично. Ну, потому как, достали все валить на Милославских. Чуть что случится, сразу, типа, мы виноваты. Прям в этот момент почувствовал обиду за семью. Аж странно.
— А я и не решила. — Соседка выставила вперёд руку, в которой была какая-то палка. — Вот! Нашла!
Я уставился на предмет, который мне демонстрировали в качестве доказательства. Потом посмотрел на младшенького. Тот моментально нырнул за спину маман. Честно говоря, не понял, какая связь между палкой и Семёном.
— Что это? Зачем Вы мне этим тычите? — Я был спокоен. Пока ещё. Говорил уравновешенно. Хотя, чувствовал, что начинаю закипать. Радостное настроение, с которым проснулся, начало медленно превращаться в дым, который улетит сейчас к чертовой матери.
— Это, Жорик, лопата. — Заявила торжественно тетя Нюша. Потом перевела взгляд на палку, видимо, сообразила, что заявление весьма сомнительное, так как с лопатой эта штука тоже имеет мало общего, а потом добавила. — Была лопата. Пока Зинка вон ее о спину Матвея не сломала.
— Та-а-а-ак… — Я повернулся к Зинаиде Степановне и деду Моте.
Матвей Егорыч вздохнул и почесал затылок. Был он немного смущён. А вот баба Зина смущаться не стала.
— Да потому что этот ирод виноват! Ты чё там щупаешь? На башке своей. Если мозги проверяешь, то за ночь они не выросли.
— Зинаида…— Матвей Егорыч укоризненно покачал головой.
— Что, Зинаида?! А? Что Зинаида?! Я ж сначала подумала, это мой, с пьяных глаз полез к Нюше. Лопата наша. Она ее сразу признала. И я тоже. Сразу признала. Думала, совсем допился чертяка. У-у-у-у-у…— Зинаида Стефановна замахнулась на мужа. — Убила бы. Всю кровь мне попил. Кровопийца!
— Ну, так выяснили же, что не я! На кой ляд мне ее картоху просто так копать? Что я, дурак? Свою то не копаю. А то ее брушить кинулся.
— Это, Матвей, вопрос, который имеет однозначный ответ. Ты не дурак. Ты — вредитель! — Зинаида Степановна махнула рукой и отвернулась от деда.
— Да подождите! Я ничего не понимаю. Какая лопата? При чем тут Семён? — Перевел взгляд с тетки на бабу Зину, потом посмотрел на маман.
Та вообще стояла на крыльце, как монумент. Серьезность картины портила только рожа Семена, периодически появляющаяся из-за спины Светланочки Сергеевны.
— Ну, объясняю же! — Соседка откровенно злилась и по-моему была готова повторить подвиг Зинаиды Стефановны. Тоже сломать что-нибудь о кого-нибудь. — Вышла, а в огороде все перерыто. Обнаружила эту… улику. То бишь, лопату. Лопата Зинкина. Сразу ее признала. Само собой, сразу побежала к Зинаиде. Говорю, вы чего тут, совсем ополоумели? Зинка схватила улику и давай Матвея по двору гонять. Вот она и сломалась. Улика. А потом выяснилось, лопата оставалась вон у него.
Соседка кивнула головой в сторону Семена, который снова нырнул за госпожу Милославскую.
Общее внимание сразу переключилось на младшенького.
— Зачем ему ваш огород? — Искренне удивился я сначала. Но потом вспомнил футбольное поле и понял, а чего нет. Может, у Сеньки фобия такая. Постоянно что -то рыть. Каждому — свое. И тараканы тоже у всех свои в голове, личные. Вот Сенька оказался любителем копать.
Похоже, про поле вспомнил не только я, но и дед Мотя с Андрюхой.
— Эй, мало́й… — Братец спросил первым, — Ты чё, на самом деле в огороде был ночью.
За спиной маман слышалось только громкое сопение и никаких адекватных слов.
— Да хватит вам! — Подала голос Светланочка Сергеевна. — Зачем ему ночью вообще понадобился чужой огород. Он спал, между прочим.
Тут я отчётливо услышал сомнение в интонации Милославской. А это говорит о том, что спала, как раз, она. Видимо, предыдущая ночь вымотала ее, как и Переростка. Соответственно, маман дрыхла без задних ног и младшенький был предоставлен сам себе. Однако, тут же, Светланочка Сергеевна прогнала все дурные мысли, мелькнувшие в ее сознании, и более уверенно добавила.
— Зачем ему где-то рыть? Сами подумайте. Это же бред! В нормальной голове не укладывается.
— В нормальной голове, да. — Тут же согласилась соседка. — Но у Милославских голова далека от нормальной. И туда, порою, укладываются очень странные вещи.