— Как, что? Форму приготовила. Отутюжила. Смотри, стрелками можно порезаться.

Тоня расстегнула китель и показала мне одну брючину. Штаны висели перекинутыми через вешалку.

— Тоня…Это — ментовская форма. Зачем она тут? И зачем она мне?

Домработница посмотрела расстеряно на Семена.

— Да все отлично. Не переживай. У него теперь в обратную сторону провал. Он два последних года забыл. — Младшенький, мне кажется, просто угорал со всей ситуации.

А вот мне вообще было не смешно.

— Тоня! Какого черта у нас в доме ментовская форма? — Я вскочил со стула, намереваясь забрать у Антонины эту хрень и выкинуть ее в окно.

— Жорик…Плохое слово. Не говори так. Откуда вообще его откопал? Ты теперь сотрудник отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности. Знаешь, про ОБХСС лучше подобным образом не высказываться. Даже, если ты сам там служишь. Тем более, сегодня только первый день.

Я плюхнулся обратно на стул, чуть не промахнувшись мимо него задницей.

— Кто ОБХСС? Я? — Даже пальцем ткнул сам себя в грудь. На всякий случай. Может, путают что-то.

— Ты, Жорик, ты. — Ответил Сенька и засунул в рот двадцатую по счету булку.

Глава 4. Стасик.

— Соколов, ты чего, как хреном пришибленный?

Я посмотрел на сидящего рядом парня. Потом снова отвернулся и уставился в окно, за которым мелькали деревья. Молча. Хотя, в голове, мысленно, матерился так, что сам поражался, откуда знаю столь замысловатые выражения. Но внешне старался держать себя в руках.

— Не обращай внимания. — Еще один из дембелей махнул рукой, — Он как проснулся, так и сидит, вылупившись в одну точку. С Исаевым только говорит и все. Это же младший сержант Соколов. Он у нас с "приветом".

Я этот разговор слушал вполуха. Потому что тихо охреневал.

А как тут не охренеешь, когда вдруг ни с того, ни с сего проснулся в поезде. При этом точно знаю, что никуда ехать не собирался. И это была не самая большая из проблем.

Сначала, когда открыл глаза под очень неожиданное "тыдых-тыдых", первая мысль, которую подумал, я что, блин, как в кино? Еду в Ленинград? Там, правда, герой улетел, но, может, я так налакался, что вместо кого-то уфигачил на поезде к какой-нибудь Наде.

Лежал на спине несколько минут, тупо смотрел на темно-бордовую полку перед своими глазами. Ту самую, на которой лежат свёрнутые матрасы. Еще и плацкарт. Круто.

Усиленно вспоминал, какого черта меня могло занести в поезд. По всему выходило, что никакого. Никакого черта не могло занести. Потому что я точно, однозначно и несомненно вообще не собирался никуда ехать.

Нет, возможно, напившись, как свин, снова захотел острых ощущений. Ключи от машины были у Толика, управляющего рестораном. Это помню хорошо. Как отдавал и велел ни в коем случае мне их не возвращать. Но я же не мог столь сильно обидеться на весь белый свет, чтоб сесть в поезд и умчаться в туманную даль. Нет, теоретически, конечно, мог. Но это уж совсем ку-ку.

У меня так-то работа и конченый мажор с его фирмой.

Едва подумал о Никонове, сразу вспомнил нашу встречу у ресторана и драку. Фу, мля… Как пацан повелся на его закидоны. Надо было проигнорировать и уйти. Этот ладно, дебил, что с него возьмешь. Мне оно зачем было надо?

А потом, это я тоже помню, мы упали на дорогу. Катались там, как два идиота. Хотя думать, что мажор катался по своему желанию, а я — лишь по вынужденным обстоятельствам, было гораздо приятнее.

Лежи, не лежи, нужно разобраться, что происходит и куда меня хрен понес. Не сам ведь я поперся. Точно повлияла дурь природная вперемешку с водкой. С алкашкой надо завязывать, похоже. Это факт.

Я свесил башку с верхней полки, на которой лежал, посмотрел вниз и чуть не манданулся на пол от неожиданности. Перевернулся опять на спину. Полежал, потупил, уставившись все в ту же полку, заодно пытаясь привести мысли в порядок.

— Да ну, на хрен…— Сказал тихо себе под нос, хотя хотелось, честно говоря, заорать. Просто чего орать, если нифига не понятно пока. Только из-за этого сдержался.

Потом снова перегнулся через край и посмотрел на полку, которая была прямо под моей.

Там, раскинувшись на узком пространстве, одна нога практически оказалась на полу, подложив руку под голову, с открытым ртом, из которого доносилось сопение, лежал Исаев.

Не тот, который приходил ко мне в больницу, рассуждал о божьем промысле, вреде зеленого змия и опасности неуемного пития, а самый обычный двадцатилетний Исаев. На других двух полках — парни в форме. Судя по всему, дембеля.

— Белочка…— Решил я.

После чего успокоился, спустился сверху, чуть не наступив на спящего Исаева, натянул обувь и отправился в туалет.

Стало даже как-то хорошо и весело. Ну, пришла "белка". И че? Бывает, наверное, и такое. Хотя бы, теперь все ясно.

Закрылся в кабинке, оценил запах и комфорт старого плацкартного толчка, сделал все дела, заодно посмотрел в зеркало.

Ну! Все нормально! Соколов! Заботливая "белочка", знакомую физиономию выбрала. Возмужавший, гладковыбритый, по гражданке. Лицо стало прям реально больше. Крепкое такое, брутальное. Пухлых щек, как не бывало. Морщины появились немного. Попробовал свое плечо. Мммм… Нормально. Хорошая "белочка". Вот я теперь какой. Мужик.

Не, ну а что? Других вариантов не вижу. Выяснилось же. Ни в каком прошлом я не был. Валялся в провинциальной больнице. Рядом сидели мужики, каждый день обсуждали армию. Я в состоянии невменяемости их разговоры, наверное, слышал, мозг то не отключился. И вот он, мозг, мне рисовал картинки, типа, я служу в армии. В роли Соколова. Все. Было так и никак иначе.

Исаев, который отец Василий…Да, кстати. Вот этот момент был странный. Когда батюшка пришёл в больницу меня проведать и представился, мол, так и так, здравствуй, сын мой, я — отец Василий, на автомате, удивившись, спросил, а почему не Олег. Тут он выпал в осадок. Потому что, по идее, его имени до крещения, которое Исаев принял уже взрослым, знать я никак не должен.

— Мы встречались раньше? Знакомы? — Принялся он меня пытать. — Олегом звали до двадцати двух лет. Потом, после таинства Крещения, стал я Василием. Но ты, Станислав, откуда это знаешь?

У меня, если честно, было огромное желание сказать ему, да, встречались. В моем личном бреду. Но состояние на тот момент было такое, что не стал ничего отвечать. Плечами пожал и все. В принципе, мало ли. Может, как-нибудь в процессе моего спасения, когда этот пожилой человек, тащил меня, дебила, из машины, которая не просто вылетела с дороги, но еще и перевернулась несколько раз, он вслух говорил свое прежнее имя. Бред, конечно, но выяснять это не было никакого желания. А то реально велик шанс чокнуться. Нашлось логичное обьяснение, и прекрасно. Спать спокойнее буду.

Решил, все. Приснилось и приснилось. Нечего об этом заморачиваться. Лучше пусть останется версия, что мне армия померещилась в бреду, чем думать, будто я псих, который в разные тела и разное время перемещается. Поэтому быстренько разговор с батюшкой замял. За помощь поблагодарил. Если бы не он, могло как-то печально все выйти. За аварию извинился. Если бы не я, а точнее, моя пьяная дурь, вообще ничего бы не было. Пообещал больше за руль в таком виде не садиться. Да и вообще, подумать о жизни праведной.

А вот теперь, снова — здорова. Смотрит на меня из зеркала Соколов. Я подмигнул своему отражению. Вот будет номер, если отражение мне не подмигнет. Но Соколов в зеркале, слава богу, жест повторил.

В туалет начал кто-то ломиться, дергая дверь с такой силой, будто все, конец пришел.

Я повернул замок и вышел.

— Соколов, мляха муха, мылся ты там, что ли… Чуть не обоссался.

Один из дембелей, сонный и помятый, переминался с ноги на ногу. Он быстро проскользнул внутрь освободившегося помещения и закрыл дверь.

Я постоял, подумал. Интересная, однако, "белочка". Снова все очень похоже на реальность. А что, если…