Короче, толку было мало, но прикинул зато, что по деньгам может получиться.
Все время, пока находился в магазине, вздрагивал от каждого женского голоса, неожиданно звучавшего на любом расстоянии. Посетителей к тому же оказалось мало. Я и две какие-то местные тетки. Маячил на виду, а потому сильно нервничал. Конечно, Светланочку Сергеевну вряд ли потянет за покупками, она сама старается быть не особо заметной, но лучше перебде́ть. Тетки косились на меня с таким интересом, что, не выдержав, развернулся к ним лицом. В следующий раз выряжусь пугалом, как Андрюха.
— Что?!
Любопытные особы тут же отвернулись.
По итогу, вышел я на улицу только имея информацию, сколько надо денег требовать с председателя Зеленух. Да уж. С Наташкой точно было бы удобнее. Но окажись она рядом, я бы не узнал про делишки Светланочки Сергеевны. Вот такая вот дилемма.
Сел в машину, завел ее и направился в сторону Квашино. Письмо дед Мотя оставил в сельсовете, как и обещал, его я получил от Николаича вместе с ключами. Надо было забрать самогонный аппарат. Рассчитывать не на кого. Все сам.
Глава 23
Двор, где жил кум Матвея Егорыча, отыскал быстро. Мой будущий компаньон по алкогольной империи не только указал адрес на конверте, но и добросовестно нарисовал схему. Хотя, надо признать, если бы я этой схеме следовал, оказался бы в итоге где-то под Калининградом. Потому что конверт дед Мотя извазюкал синим, чернильным карандашом с обеих сторон, изобразив какие-то странные крестики, кружочки и пунктирные линии. Но даже при беглой оценке его схемы движения, расстояние от Зеленух до станции меньше раз в десять.
Имелось на рисунке даже два человечка. Предполагаю, таким условным образом он обозначил кума и ту самую его супругу, которой не надо знать о цели моего посещения. В общем, после изучения карты деда Моти возникало полное ощущение, будто я не за самогонным аппаратом отправился, а на поиск сокровищ, честное слово.
Варианта два, либо у Егорыча топографический кретинизм, либо очень хреновые художественные способности, либо это — глубоко зашифрованная информация на случай, если меня возьмёт в плен враг. Например, жена владельца аппарата. Поэтому решил не рисковать, не проверять свое умение разбираться в картографических экспериментах деда Моти. Оказавшись на станции, просто спросил у первого прохожего, как найти нужный адрес. Пацан лет десяти указал мне направление. От здания станции это было совсем близко. Следующая улица после материной. Мелькнула мысль заскочить к Аллочке, но решил, сейчас не время. Да и морально я был подавлен после беседы с главой сельсовета Воробьевки.
Дом кума деда Моти тоже нашел быстро и даже все прошло на удивление ровно. На удивление, потому что после разговора с Дмитрием Алексеевичем моя паранойя насчет проклятия Зеленух стала еще крепче. К ней теперь добавились внебрачные дети в большом количестве, которые вдруг начали лезть со всех щелей. Так невольно задумаешься и о себе. Точнее, о Жорике Милославском. Он — то хоть родной, я надеюсь, всем членам семьи? И папаша наш, ты погляди, какой шустрый. Закрутил с молоденькой особой.
Супруги кума не оказалось дома, поэтому мужик, подозрительно напоминающий самого деда Мотю, такой же мелкий, с хитрыми глазками, пахнущий самогонкой, спокойно вынес здоровый мешок, в котором лежала занимательная металлическая конструкция. В принципе, это реально было похоже на перегонный куб, используемый в производстве виски. Только там он вертикальный, а здесь его будто вытянули в одну сторону.
Я поблагодарил хозяина самогонного аппарата, а в ответ получил откровенное «спасибо не булькает». В итоге все свалил на Матвея Егорыча, пообещав мужику, что дед Мотя с ним непременно расплатится. В конце концов, будем считать это его вкладом в общее дело.
Со всеми случившимися приключениями, разговорами по душам и непредвиденными встречами, время ушло далеко за обед, медленно приближаясь к вечеру. А у меня, так-то, еще тренировка с командой чирлидерш запланирована. Поэтому быстренько засунул мешок в багажник и поехал в сторону Зеленух.
К счастью, успел до того, как родственники вернулись с работы. Иначе пришлось бы объяснять наличие самогонного аппарата. А объяснить это разумно было бы сложно. Тут история про опыты по химии вряд ли проканает. И возраст у меня не тот, и дядька далеко не дурачок.
Во дворе обнаружился только Андрюха. Увидев меня с мешком в руках, он вдруг как-то мелко засуетился и начал медленно перемещаться к колодцу, прихватив попутно два ведра. Кстати, и без того полных, что выглядело очень странно.
— Эй, здорова. Ты куда? Иди, глянь. — Поставил драгоценный предмет на землю, наблюдая за бестолковой суетой братца.
— Да тут… воды надо набрать…
Переросток упорно не поворачивался ко мне лицом, стараясь держаться бочком. Из-за этого он здорово напоминал краба, который пятится в угол двора. Оказавшись рядом с колодцем, Андрюха, наконец, сообразил, что ведра полные. Посмотрел на них несколько минут, потом вылил прямо рядом с колодцем и принялся откручивать валик подъемного механизма.
— Ты это… иди, Жорик. Я сейчас…
Поведение братца настораживало и даже, наверное, пугало. С ним-то что? Ведет себя, прямо скажем, неадекватно. Особо, конечно, не удивляет. Уже не знаешь, что от кого ждать. Но все-таки на Андрюху имелись определенные планы, в которые ни кратковременное, ни постоянное сумасшествие никак не входило. Беспокоила эта его внезапная, удивительная тяга к воде.
— Тебе голову, что ли, напекло? Жарко на улице. Тепловой удар, тоже вариант. — Я попробовал приблизиться к нему.
— Нет! Стой. Спрячь аппарат. Как стемнеет, отнесем его в сторожку. Пока тебя не было, мы с Матвеем Егорычем утром наведались туда, убрали малясь. Замок поставили небольшой. Теперь закрывается сторожка.
Переросток вытащил колодезное ведро и перелил воду в пустую тару, при этом по-прежнему стараясь держаться ко мне полубоком.
— Как стемнеет? Мы ночью на кладбище пойдем? — Не то, чтоб мне было страшно, однако ходить в темноте среди могил, мало приятный процесс.
— Ну, да. А что такого? Ночью все спят. Сейчас нельзя. И утром нежелательно. Итак, пока с дедом Мотей на погост топали, половину села встретили. Чуют они, когда не надо. Сто пятьдесят вопросов было. Хорошо, Егорыч выкрутился, сказал, будто попросил меня траву порвать. Родственник там у него.
— Ну… ладно. Ночью, так ночью… — Я сделал еще несколько шагов к Андрюхе. — Что-то случилось?
— Нет. С чего ты взял? Ничего не случилось. Встретил кого? Имей в виду, брешут все. Не было такого.
— Какого?
— Аааа… Ты просто…Да ничего не было. Сам знаешь, деревня. Лишь бы языками зацепиться.
Братец наполнил вторую ёмкость и опять уставился на ведра. У него был такой вид, словно он ждёт, что сейчас из воды вылезет золотая рыбка или, как минимум, щука, а у Переростка список желаний не готов.
— Да что, блин, происходит…
Я подскочил к Андрюхе и, ухватив его за плечо, развернул к себе. На лице у братца, а точнее ровненько под глазом, красовался приличный синяк.
— Твою мать… Это откуда? — Наличие фингала так меня удивило, что я от неожиданности отпрянул, чуть не полетев кубарем через стоящие рядом дебильные ведра.
Братец вдруг покраснел. Реально. Как девка, которая засмущалась от похабной шутки.
— Так вышло…
— Андрюх, хорош! И чего ты крутился, я бы все равно увидел. Кто тебя? Парни? Ваши, местные?
— Да если бы парни… — Братец раздраженно «цикнул», сквозь зубы сплюнув на землю.
— О блин… А кто? — Мне сложно было представить, что кто-то ухитрился Переростку попортить лицо. Всё-таки, Андрюхина дурь в этом плане мне известна. Если только скопом навалились…
— Ну, пока тебя не было, мы с Матвеем Егорычем убрались в сторожке… — Снова завел свою шарманку братец.
— Так… Это я уже слышал. Повторяешься. Или вы туда несколько раз убираться ходили? Парко-хозяйственный день у вас? Субботник вроде не объявляли.