На улице было темно. Не спасало даже огромное количество снега. А вот идти из-за сугробов было не очень удобно.
Мы оказались за пределами вокзала, на котором даже не имелось таблички с названием места, и я увидел военную машину, с большим кузовом. Очевидно, это приехали за нами. А что, автобуса не будет? Теплого, желательно.
— Стой! Товарищи солдаты, сейчас по одному забираемся в кузов. И направляемся в сторону части. Сержант, ты тоже в кузов. Будешь следить, за молодыми бойцами.
Тут я просто охренел от предстоящей перспективы. Зима, снег, дубак такой, что пробирает даже сквозь одежду. А мы поедем в будке, накрытой тентом. Что там говорил старлей? Государство заботится о нас. В гробу я видел такую заботу.
Но, естественно, мое мнение мало кого интересовало, да я его и не озвучивал. Сделал кое-какие выводы за это время.
Благо внутри стояли лавочки друг напротив друга. Все забрались, прижались плечом к соседу, и сержант опустил плотную ткань, отгораживая нас от холода . Машина тронулась.
Впервые я понял значение выражения "везут, как дрова". Судя по ощущениям, дорога была убита наглухо. Ну, или это последствия погоды. Ну, или водила редкий, жопорукий мудак. Несколько раз подкидывало так, что я ухитрился все-таки прикусить себе язык. Как зубы на месте остались, не понимаю.
Добрались мы быстро, примерно через двадцать минут были уже у ворот военной части.
Машина въехала на территорию. В узкую щелку, там где сходилась ткань, я успел рассмотреть металлические ворота, КПП, на входе в который горел тусклый фонарь, солдат, занимающихся своими обязанностями. В целом, ничего необычного. Часть, как часть.
Машина остановилась и, судя по звуку, на улицу из водительской кабины выбрался старлей. Из теплой кабины. Сука…
Сержант откинул ткань, спрыгнул и открыл борт.
— Выходим, строимся. В две шеренги. Быстрей, быстрее! — Скомандовал он.
Честно говоря, было огромное искушение сказать, идите на хрен. Мне и тут хорошо. Сидя на этой лавочке, плечом друг к другу, успели хоть как-то согреться.
Однако, пришлось выбраться наружу и встать в строй. Тут же рядом нарисовался Исаев. Я покосился на него. Блаженный Олег был суров, сосредоточен и молчалив. Даже интересно, с хрена ли такие перемены. В прежней части он не вел себя столь брутально. А тут, ты посмотри, настоящий солдат. Капитан ему, что ли мозги промыл.
Я снова начал оглядываться по сторонам. Эта часть выглядела как-то поприятнее, нежели предыдущая. Сразу рассмотрел два трехэтажных строения, похожих на казармы, плац, довольно таки большое помещение столовой, что нас с Соколовым несмотря на отсутствие аппетита, все равно порадовало. Какое-то двухэтажное здание напротив плаца и дорогу, уходящую вдаль. Там виднелся тусклый свет. Скорей всего, было ещё одно КПП.
Так и не понял, для чего нам велели построиться. Может, опять по фамилиям будут проверять. Вдруг кто-то выпал из кузова. По дороге. А что? Как этот водила вел машину, вполне может быть.
Самое интересное, на плацу уже замерли солдаты и, судя по внешнему виду, находились они тут достаточно долго. Бедолаг трясло от холода.
Мы присоединились к присутствующим и принялись ждать. Спустя десять минут, явились пять офицеров. Из каждого строя, начиная с противоположного конца, называли фамилии, и те, кому эти фамилии принадлежали, выходили, чтоб проследовать за одним из офицеров.
Отталкиваясь от моего скромного опыта, нас распределяли по роте.
В принципе, то же самое происходило после присяги.
Услышав свою фамилию, я вышел вперед. За мной назвали еще семь человек. И, конечно же, в их рядах был Исаев. Офицер скомандовал следовать за ним и не отставать. Это просто какая-то манечка у них. Воруют, что ли солдат? Хотя, кому они, нахрен, нужны…
Нас привели в казарму. Расположение находилось на 3 этаже. Входная дверь имела красную табличку с буквами на ней "Реадн". Что такое этот "Реадн", для меня было полной загадкой.
Я открыл эту дверь, которая вела в мою новую армейскую жизнь. Первое, что услышал — мат. Нет, не так. Это был не просто мат. Это был МАТ. Настоящий, мужской, суровый. С такими оборотами и художественными сравнениями, которых я никогда не слышал. И это при том, что вообще-то служил в ментовке. А менты, тоже, те еще знатоки настоящего русского языка. Но сейчас я буквально испытал гордость за то, сколь неожиданно еще более богатым он может быть.
— Заходим, строимся! — Скомандовал старлей, сопровождавший нас.
Казарма, кстати, выглядела гораздо уютней, чем прежняя. Слева, в одной стороне, находились каптерка, место для глажки, кабинет офицеров. Справа я увидел длинный коридор и расположение кроватей с обеих сторон. Напротив — тумбочки дневального. Чуть правее имелась дверь с надписью "командир дивизиона Гурьев Е.О." Видимо, этот Гурьев, пока еще нам незнакомый, главный среди всех имеющихся тут офицеров.
Старлей подозвал какого-то сержанта.
— Показать, где кровать. Выдать белье. Рассказать о правилах и порядке нахождения в подразделении.
После этого, старший лейтенант счел свой долг выполненным и благополучно куда-то отчалил. Я понял. Вот она, новая жизнь. Но пока что, если не считать стоявшего рядом Исаева, она нравилась мне гораздо больше предыдущей.
Глава 19
Я топал за сержантом, внимательно слушая, что он мне рассказывал. Просто, как-то не верилось в происходящее, если честно. Неужели после военной части, где на один квадратный метр плотность всякого мудачья слишком высока, мне повезло попасть в нормальное место. Потому что подошел сержант к заданию старлея ответственно и вел себя адекватно. Это факт.
— Как твоя фамилия? — Поинтересовался он спокойным, я бы даже сказал, дружеским тоном.
— Соколов.
— Я — сержант Стегачев. Заместитель командира взвода. С этого дня по всем вопросам идешь ко мне. В курсе, как обращаются к старшему по званию? Учили тебя этому? А то, знаешь, такие индивиды периодически появляются после учебки, что маму от папы отличить не могут. А с папой путают старшину. Думают, он им сопли будет вытирать. Представь себе. Поэтому не удивляйся вопросам.
— Да, нас учили. — Скромно ответил я, вспомнив "науку" сержанта Злыднева. Так учили, что не скоро забудется эта учеба.
— Молодец, Соколов. Вот — твоя кровать. — Сержант указал в сторону свободной постели. — Личные вещи убираешь в тумбочку, которая рядом. Потом идешь к каптерке получать белье. Давай, тебе десять минут на все про все. Есть предчувствие, вечер будет более насыщенным, чем обычно. Комдив сегодня нашего взводного натягивал. Думаю, по цепочке, как раз, сейчас до нас дойдёт.
— Товарищ сержант, скажите, а вот надпись на табличке. На двери. "Реадн". Что это означает? — Не выдержав приступа любопытства, спросил я. Ну, потому что реально было интересно. Какой-то странный набор букв.
Сержант покосился на меня с легким недоумением. Мол, как так?! Не знать столь простые вещи. Только что головой не покачал осуждающе.
— Это, Соколов, Реактивно-Артеллирийский Дивизион. Все, дуй в каптёрку.
— Есть! — Бодро ответил я, но ягодицы все равно держал напряжёнными. Так и ждал, сейчас маска хорошего парня спадёт с сержанта и оттуда полезет привычная нечисть.
Этот Стегачев, в принципе, мне понравился. Не в том плане, что именно он сам. Не красная девка. Ясное дело. Просто вел сержант себя нормально. Адекватно. Говорил по делу. В тоне не было того высокомерия или заметной издёвки, как у сержантов в Чучково. Ну, а когда к нам по нормальному, мы — тоже вполне себе ничего.
Засунул вещи в тумбочку. Поискал глазами Исаева. С одной стороны, напрягало, когда он трется рядом. Но еще больше напрягало, если пропадает из поля зрения. Потому что от этого товарища всего можно ожидать. И внезапное его перевоплощение в настоящего мужика тоже, кстати, настораживало. Может, блаженный Олег просто временно решил прикинуться таким же, как остальные. Усыпить, так сказать, бдительность.