— Матвей будет заниматься самой сложной работой, — Перебил дед Николаича, — Следить и контролировать. А то эти работяги делов тут натворят. Слушай… А это что за доски у тебя?

Матвей Егорыч ткнул пальцем в торчащие из-за угла стройматериалы. Они лежали аккуратной стопкой с торца здания.

— Это для нового туалета. Старый вон видишь, скоро завалится. — Николаич кивнул в сторону сортира. — А если всякие неумные мальчишки будут рыть землю вокруг, то совсем скоро! Вместе с мальчишками! А я вытаскивать никого не буду!

Последние слова он крикнул Семену, который медленно, но верно перемещался от яблони непосредственно к обсуждаемому заведению.

— Слушай…— Матвей Егорыч не сводил глаз с досок, — А давай мы скворечник сделаем.

— Совсем тюкнулся? На кой черт нам тут скворечник? Да ещё в начале июля. — Председателя аж на месте подкинуло. — Ты мне это брось. Понял? Нужен новый сортир. Скворечники весной лепить будешь. Хоть все село ими увешай. Но из своего материала. Усек? Этот на казенные средства куплен.

— Понял, понял…— Как-то подозрительно быстро согласился дед Мотя.

Председатель с сомнением хмыкнул. Мне показалось, он испытывал огромное желание спрятать доски подальше от опасного своей инициативой и богатой фантазией деда Моти. Но потом все же решил, не посмеет Матвей Егорыч нарушить запрет, и успокоился.

— Имейте в виду, должны приехать маляры из Воробьевки. Ефим, вроде, договорился. Стены кое-где побелить и потолки. А я тогда, раз уж нас так много собралось, займусь колхозными делами. Приедут памятник смотреть, а пройдутся везде. Знаем мы эти комиссии. — Завершил Николай Николаич процесс распределения рабочей силы.

Затем погрозил нам всем пальцем и отчалил в неизвестном направлении. Мы, само собой, занялись делом. Буквально через час появилась Наташка. С ведром и тряпками. В сельсовете имелись свои, но девчонка, видимо, опасалась, что им со Светланочкой Сергеевной не хватит. Кстати, Милославская, это очень удивительно, реально принялась драить кабинеты. Не трогали они с Наташкой только зал заседаний. Он тоже имелся. Правда, маленький и скромный. Там, как раз, должны были работать приезжие маляры, которых пока что не было видно.

Сенька добросовестно рвал во дворе траву и убирал мусор. Мы с Андрюхой полезли на подоконники. Вернее, я полез, а Переросток стоял рядом, помогая тем, что подавал тряпки, выжимал их по необходимости, менял грязную воду на чистую.

Братец еще припер кипу газет. Я сначала не понял, зачем. Читать новости, тем более прошлые, никто не собирался, вроде.

Оказалось, нужно мыть стекло мокрой тряпкой, потом тереть старыми газетами. Специальных средств для мытья окон в этом времени ещё не имеется.

В общем, все шло, как и запланировано. Наташка периодически косилась в мою сторону со странным выражением лица, будто ей хочется что-то сказать. Да я и сам, честно говоря, вдруг понял, что соскучился по девчонке. Даже появилась мысль, не прекратить ли, на самом деле, страдать ерундой. Вон, позвать Наташку сегодня, например, погулять. А что? Мы практически перестали сраться. Общаемся нормально. Тянет меня к ней все так же. Председатель, конечно, будет злиться, но, в конце концов, мы же не маленькие дети.

А потом, натирая очередное окно и представляя, как здорово пройдет вечер, вдруг понял, куда-то исчез дед Мотя. Сначала я решил, скорее всего, он отирается во дворе с Семеном. Как говорится, старый и малый — один уровень. Иногда, правда, со стороны двора доносился подозрительный шум, сильно напоминающий стук молотка. А потом из зоны видимости пропал и Семён. Вот тут стало волнительно. Эти двое без присмотра способны на многое.

— Андрюха, давай перекурим. — Я слез с подоконника и направился к выходу. Решил, проверю, что там происходит, от греха подальше. Учитывая мои планы насчёт Наташки, председателя сейчас лучше не нервировать всякими фокусами.

Вышел на крыльцо, покрутил головой. Ни Матвея Егорыча, ни Семена видно не было.

В этот момент во двор въехала машина. Это был небольшой грузовик. В марках старых авто не шарю, понятия не имею, как он называется. В кузове, на расположенных вдоль борта лавках, сидели два мужика и две тетки.

Машина остановилась прямо напротив входа в здание сельсовета. Я сразу понял, прибыли маляры. Не то, чтоб у них в руках были кисти с краской, или они имели какие-то специальные опознавательные знаки. Просто выглядели граждане соответственно моему представлению о малярах. Если сопоставить два факта, а точнее три — скромный вид, непрезентабельное авто и слова Николаича о том, что из Воробьевки должны приехать рабочие, по всему выходило, это они и есть. Ну, уж быть той самой комиссией товарищи точно не могут. Комиссия по-любому будет выглядеть иначе. Серьезнее, солиднее.

— Нам нужна помощь. — Из-за моей спины вынырнула Милославская.

— А вон, маляры приехали. Сейчас помогут. — Я кивнул в сторону новых участников нашего мероприятия, которые как раз выбирались из кузова.

Сначала на землю спрыгнули мужики, потом они помогли спуститься женщинам.

Я открыл рот, собираясь их поторопить, потому что граждане вообще не спешили. У нас так-то ещё работы навалом. Но в этот момент из-за угла здания появились дед Мотя и Семён. Оба они выглядели удивительно счастливыми.

— Мы сделали скворечник! — Радостно сообщил младшенький.

Я, Милославская, Андрюха, который высунул голову в окно, собираясь что-то сказать, и даже приехавшие из Воробьевки маляры, изумленно уставились на предмет, который торжественно нес Матвей Егорыч.

Просто то, что я, по наивности, раньше считал скворечником, совершенно не походило на то, что держал в руках этот великий строитель птичьих домиков.

Творение деда было удивительно огромным, кособоким и непропорциональным. Оно, (а в данном случае можно говорить только так, используя средний род), напоминало с одной стороны — распределительный электрощит, с другой — ящик фокусника, в котором обычно пилят подставного зрителя, а с третьей — просто кривую хрень, не имеющую названия. Выглядело оно ужасно некрасиво.

Именно при виде скворечника деда Моти, я понял, что означает фраза "сделать через задницу". У меня даже возникло ощущение, что тут не "через задницу", а самой задницей и делали.

В этом скворечнике, наверное, могли бы уместиться не только все скворцы ближайших деревень, но и даже, при желании, козел деда Моти, Борис. Дыра, а сказать "входное отверстие" не повернется язык, была настолько велика, что любой скворец мог бы залететь туда на полном ходу, не складывая крылья. Кроме того, вместо привычной жердочки, возле входа, была приделана совершенно вертикальная маленькая лестничка. Интересно, как это дед не додумался еще перила к лестничке присобачить. Ведь так удобнее скворцам домой залазить после склевывания каких-нибудь подбродивших ягод. Просто я представить не могу, за каким чертом птицам лестница.

Сложно понять, чем руководствовался Матвей Егорыч. Глядя на его скворечник, я заподозрил несколько вариантов. Во-первых, дед Мотя сильно ненавидит скворцов. Потому как, сделать такое реально лишь по причине искренней ненависти. Не знаю, может, у него детская травма. Во-вторых, он ненавидит скворечники, как явление. Возвращаемся к детской травме . В-третьих, баба Зина была права. У деда поехала крыша, поэтому он стал впадать в детство. В четвертых, и этот вариант казался мне наиболее правдоподобным, Матвей Егорыч сделал скворечник потому, что решил подготовить себе запасной аэродром на случай, если терпение Зинаиды Стефановны все-таки закончится. Потому как, при очень большом желании, влезть в этот короб, он мог бы и сам.

— Сумасшедший дом… — Протянула Светланочка Сергеевна, глядя на Матвея Егорыча и младшего сына. Затем, видимо, решила, что все живы, и слава богу. Сбежала по ступеням и быстрым шагом направилась к рабочим, которые испуганно косились на деда Мотю.

— Ну! И что стоим?! — Милославская подскочила к женщинам, ухватила их за рукава, а потом, чуть ли не пинками, погнала ко входу в сельсовет.